Черная звезда (кошек)

Разбитая тракторами дорога дергалась в свете фар, изредка выхватывавших из темноты очертания плотно обступивших дорогу деревьев. Дорога когда-то прорвала кровью и болью живую плоть леса, и теперь края незаживающей раны постепенно расползались в стороны, обнажая высохшие корни умирающих деревьев и смертельно белый песок.

Сергей сжался в углу кузова, надвинув на голову вязаную шапочку и стараясь избежать ударов о борт. Огромный рюкзак подпрыгивал вместе с ним, норовя навалиться на ноги, и Сергею приходилось то и дело отпихивать его в сторону. Он не поднимался и не перекладывал рюкзак поудобнее, хотя тот мешал ему. Дурацкое занятие отвлекало Сергея от смутного предчувствия, которое не оставляло его всю дорогу из центра Росси в этот богом забытый медвежий угол.

Ему все-таки дали новое задание. Он уже начал свыкаться с мыслью о том, что с этой частью его жизни покончено, но он снова оказался необходим в качестве... В каком качестве? Сложно сказать. Тем заданиям, которые ему поручались, сложно было подобрать какое-либо определение.

Его обычно мало волновала конечная цель того, что он делал. Виктор Петрович и его люди достаточно честно информировали Сергея и снабжали всем необходимым. От него не требовалось каскадерских трюков и, тем более, рекламы. Надежность и постоянное движение вперед — вот чем он был силен. И еще тем, что всегда возвращался и всегда выполнял порученное.

Сергей никогда не стремился быть первым и, даже когда этим первым становился, не афишировал своих достижений. Он посвятил свою жизнь тому, что его бывшая жена называла "испытаниями себя на прочность". Занятия альпинизмом, марафонским бегом, спуск на плотах по порогам, подводное плавание в ледяных водах Белого моря... Люди проходили сквозь его жизнь, не задевая его. Воспоминание о бывшей супруге кольнуло Сергея.

Многие считали, что Сергей любит щекотать себе нервы, что его привлекает ощущение близкой опасности. Нет, он не любил опасность, он не любил рвущее жилы напряжение. Единственное, ради чего он рисковал собой, было ощущение единения. Погружаясь в ледяной мрак моря, или бредя по крутым склонам гор, он ощущал себя частью окружающего мира. Неотъемлемой и необходимой частью.

Однако мир людей, частью которого он себя не считал, настойчиво напоминал о себе, цеплялся за него, пробивая броню отстраненности. Давным-давно мир людей заставлял Сергея обращать на себя внимание, привлекая любовью, дружбой... Сейчас он просто причинял ему боль. И эта боль было сложнее вынести, чем боль тела.

Боль тела можно заставить служить себе, используя ее, чтобы не потерять себя. Во время предыдущего задания он сорвался со скалы и три часа выбирался по раскачивающейся веревке со сломанными ребрами и ногой. Тогда он сосредоточился на боли в ноге и это помогло ему не потерять сознание, когда уходящая в голубую высоту веревка начинала расплываться перед глазами.

Он не помнил, как добрался до цели своего путешествия. Очнувшись на грубом армейском одеяле, Сергей три недели провел в полубреду. Окружавшие его бородатые лица не отзывались, когда он обращался к ним на ломаном английском.

Совершенно седой старик молча поил его горьким отваром какой-то пахучей травы и уходил. На его темной заскорузлой кисти не хватало двух пальцев. Сергею почему-то казалось очень важным именно отсутствие этих пальцев. Он пытался спросить старика об этом, но не успевал. Старик уходил, а Сергей проваливался в странные сновидения.

Теперь Сергею казалось, что те дни были самыми счастливыми в его жизни. Ничто не могло его отвлечь от самой главной задачи - от простого стремления выжить.

Но мир людей звал его. Он шатаясь встал с вонючего одеяла и вышел на улицу. Угрюмо стоящие вокруг люди не произнесли ни слова, однако седой старик появился среди них через несколько мгновений. Старик наклонился и деловито пощупал ногу Сергея. Видимо, осмотр удовлетворил его. Он махнул рукой в сторону еще одного жилища, приглашая Сергея следовать за собой.

Во втором строении обнаружились все вещи Сергея, аккуратно сложенные в углу. Старик молча указал Сергею на его снаряжения, а затем на начинавшийся сразу за поселением проход в горах. Смысл был ясен и без слов - его прогоняли прочь.

Сергей с трудом собрал свои пожитки и двинулся в указанную сторону. Он не обернулся ни разу, хотя его не оставляло ощущение пули, входящей в затылок.

Вернувшись домой, Сергей долго отлеживался и долечивал плохо сросшуюся ногу. Иногда он просыпался ночью от собственного крика. Ему снился один и тот же сон - номер автомата одного из бородачей. Обычный номер, начинающийся с двух русских букв...

На лечение ушли все сбережения Сергея, в том числе и плата, полученная им за переданные Виктору Петровичу кроки нового караванного пути в Афганистан. Как Виктор Петрович собирался договариваться с бородачами на том конце пути, Сергея не интересовало. Сергей больше не собирался выполнять никаких заданий Виктора Петровича.

Однако мир людей имел свое мнение...

Особенно Сергею не понравилось то, что звонок Виктора Петровича раздался через два дня после того, как он узнал о болезни своей бывшей жены. В такие совпадения как-то не очень верилось.

Новое задание Виктора Петровича не понравилось ему еще и тем, что у Сергея больше не было возможности себя обманывать. Теперь он становился простым исполнителем, и исполнителем не безобидных поручений, а вполне наказуемых. Даже когда он привез схему нового караванного пути для перевозки наркотиков, ему еще удавалось убедить себя, что его совершенно не касается использование этой карты.

Новое задание предполагало, что Сергей выполнит "Так сказать, небольшую инспекцию наших… Э-э-э… предприятий. Хе-хе". Неприятный смешок Виктора Петровича не обманул ожиданий. "Предприятие" оказалось скрытой в тайге плантацией "чертова куста".

"Чертовым кустом" называли африканское растение, дающее после минимальной обработки сильный наркотик. Как ни странно, его наркотические свойства были обнаружены совсем недавно, но оно моментально распространилось по всему Африканскому континенту. Как понял Сергей, люди Виктора Петровича провели работу по акклиматизации "Чертова куста" в Сибири. Модифицированные на генном уровне семена и составили основу плантации, на которую он сейчас ехал.

Налаженный механизм доставки полуфабриката дал сбой. Плантация не подавала признаков жизни. Живущие на ней двое человек не выходили на связь уже почти год. "Небольшая инспекция" грозила перерасти в мероприятие со стрельбой. Сергею совершенно не хотелось связываться с двумя ополоумевшими от одиночества наркоманами. В том, что люди, ухаживающие за нежными фиолетовыми кустиками, не преминут ими воспользоваться, он не сомневался.

Сергей надавил на Виктора Петровича посильнее и получил более подробную информацию. "Плантаторы" выходили на связь раз в месяц. В июле прошлого года их сообщение было вполне обычным и содержало только жалобы на плохое качество продуктов. В августе станция не вышла на связь. Люди Виктора Петровича (впрочем, Сергей прекрасно понимал, что Виктор Петрович совсем не самая важная персона, просто не знал больше никого) засуетились, проверили самые вероятные возможности - но ни милиция, ни КГБ, ни армия ничего не предпринимали в районе плантации. Вторая самая вероятная возможность - того, что "плантаторы" собрали урожай и сбежали - была отметена сразу: листья "чертова куста" наливались смертельной влагой только к октябрю.

Проверив, что по пути эстафеты никто подозрительный не появлялся, "было… Э-э-э… Решено разобраться на месте", - тут Виктор Петрович запнулся и продолжил после длительного раздумья: "Зимой это ни к чему не привело"